5 апреля 2011 20:12
Философия спорта
Свои мнения о философии спорта высказывали разные ученые. Azerisport.com представляет вам важные части материала, который подготовил профессор, кандидат философских наук Михаил Ибрагимов.
Философия спорта является относительно молодой, а, следовательно, и претенциозной областью научных исследований в современном колоритном многообразии интеллектуальной действительности. Один из ее американских авторов в концептуальном обзоре истории и определении перспективы развития философии спорта Уильям Морган пишет: «Если традиционное физическое воспитание основывалось исключительно на медицинских и педагогических исследованиях физической активности и спорта, то новая, зарождавшаяся область спортивных исследований преследовала более амбициозные интеллектуальные цели, дополняя традиционные медицинские и педагогические исследования философскими, историческими и социологическими».
У. Морган раскрывает ряд исторических препятствий на пути к становлению философии спорта как самостоятельной пограничной дисциплины между философским знанием и прикладными научными достижениями в области физического воспитания и спорта. Казалось бы естественным то, что такой важнейший способ жизнедеятельности общественного человека как спорт должен постоянно быть в поле философского осмысления, тем не менее, философия и наука о физическом воспитании и спорте многие годы, после модерной антропоцентричной эпохи Возрождения, развивались изолировано друг от друга. Пропасть между ними усугубила современная англо-американская постмодернистская философия, которая отказалась от традиционного западноевропейского мышления. В этом дискурсе камнем преткновения для философов – представителей континентальных и заокеанских культур стало их отношение к телесности человека как его субстанциональной основе. Для англоязычных мыслителей показалось мелодраматичным интенционально-экзистенциалистское понимания сущности человека, которая не поддается, по их мнению, точной, строгой научной определенности.
Подвергая логическому анализу понятия и суждения, которые позволяют разложить на части сложные структуры культурно-языковой реальности, символизирующей бытие человека в мире, философы-аналитики просто игнорировали спорт, считая его слишком несущественным для их интеллектуального поиска истины. В этом смысле физическая культура и спорт, по их мнению, отсутствуют в самой реальности, а понятия «тело», «телесность» рассматривается ими как «текст», «письмо», «эпистема». Дальнейшее наследование подобных способов философствования привело их не только к снобистскому, высокомерному отношению к практике, с ее разнообразными, многоуровневыми, многокрасочными проявлениями в жизнедеятельности человека, - в том числе и в такой специфической деятельности как физическая культура и спорте, - но и к взаимному непониманию.
Если в евро-американском наукознании, начиная с конца 60-х, начала 70-х годов прошлого столетия, разрыв между философией и наукой о физическом воспитании и спорте постепенно преодолевается, то в отечественном – только намечается, чему предшествовало ряд причин.
Сложившийся разрыву между философией и наукой о физической культуре и спорте, развивающийся в лоне советской педагогики, была обусловлена политической идеологией и ее воинственной нетерпимостью ко всякого рода инакомыслия. Поэтому в это время сам термин «философия спорта» был неприемлем, поскольку он зародился в западноевропейской культуре, а следовательно – носил клеймо «буржуазной идеологии». Такой же участи долгое время подвергались целые направления гуманитарного знания как социология, психология, наука об управлении и др., а также не имела права на самостоятельное существование учебная дисциплина о физической культуре и спорте. Считалось, что подобная дифференциация советского обществоведения не позволит удерживать их развитие в мировоззренческих рамках трех составных частей марксизма: диалектического и исторического материализма, политэкономии и научного коммунизма.
Разрыву между философией и спортом способствовала предшествующая общественно-историческая практика, рассматривающая спорт только в прикладном аспекте как средство достижения высоких результатов, прославляющих страну на международной арене. Научные исследования в этой части сосредотачивались в основном на естественных параметрах организма спортсмена, способного добиться победы «любой ценой». В свою очередь физическое воспитание рассматривалось лишь как элемент педагогического процесса, формирующего «гармонично развитую личность». Соответственно на это был нацелен учебный процесс в системе образовательных учреждений. Собственно, по-другому и быть не могло, так как веками в общественно-государственных структурах человек рассматривался не как цель, а как средство в решении политических, военных, производственно-экономических задач. Философия подобного явления была самоочевидной, понятной. По-поводу роли спорта в обществе не требовалось каких-либо дополнительных «умствований».
Поэтому философия спорта не только была не востребованной, а в отдельных случаях и вредной для осуществления поставленной задачи, поскольку могла внести определенный идеологический диссонанс. Основной акцент в спортивном и физкультурном образовании делался на разработку соответствующих методик. Закономерно, что еще и сегодня в высших учебных заведениях физкультурного профиля кафедры теории и методики физического воспитания остаются «главенствующими» по отношению к предметно-специализирующимся. Но отсутствие ясных и четких современных идеалов спорта делает отдельные методики малоперспективными и недостаточно жизнестойкими для их реализации. Скажем, на Западе давным-давно изменилась целевая программа тренировочного процесса спортсмена, она стала более индивидуализированной в связи с философскими предостережениями о том, что психофизиологическая природа современного человека, его духовно-интеллектуальная «аура» еще не приспособлены к предельно технологизированому способу жизни. Философы, экстраполируя данные естественных наук на гуманитарные утверждают, что человек усиленно отчуждается в социуме, утрачивает социальную, а следовательно – и физическую активность. Реальный мир он воспринимает как условный и «проигрывает» жизненные комбинации не в своем личном бытии, а на компьютере. Иными словами: по-прежнему научные специалисты разнообразных спортивно-физкультурных направлений как бы не замечают «веянию новых ветров» ХХІстолетия и продолжают обескуражено работать «по-старинке», используя прежде наработанные матрицы для тех или иных «динамических стереотипов» личности спортсменов, а философы ограничиваются абстрактными рассуждениями об угрозах глобализации, столкновении культур, вызовах цивилизации, надвигающихся кризисах и т.п.
Указанному разрыву способствовал и тот факт, что современное поколение философов отказалось от марксистских методологических установок и перешло на модный постмодернистский стиль мышления, непонятный для естественников. Они остались на прежних позициях, усвоенных со студенческой скамьи, что привело к устарению категориально-понятийного аппарата их научных исследований. В их работах, в лучшем случае используется методология структурно-функционального анализа и разрозненные элементы диалектической логики. Нарочито сгущая краски можно сказать: если для первых - человек – это какое-то «эфемерное», без плоти и крови изваяние, а общество – совокупность раздираемых противоположными интересами людьми-демонами, то для вторых – человек – это конгломерат крови и мышц, сосудов и нейронов, а общество – это социальная биомасса.
Философия спорта должна преодолеть господствующий недавно в спортивной науке преимущественно структуралистский метод познания. Это привело к тому, что на протяжении десятилетий ведутся дискуссии о соотношении понятий «физическая культура», «физическое воспитание», «спорт».
Как бы там не было, оказался прав Гёте, говоривший словами Фауста о том, что «суха теория мой брат, а древо жизни зеленеет». Несмотря на идеологическую заангажированность в доперестроечные времена, наука физического воспитания и спорта, как в советские времена, так и ныне бурно развивается и накопила огромный эмпирический и теоретический материал, что говорит в том числе и о прочности тех исходных мировоззренческих принципах, на которых она зиждется.
Этими рассуждениями хотелось бы подчеркнуть гуманистический, а не идеологический смысл физического воспитания и спорта. Человек существует не как средство, пассивный материал для построения химерных политико-идеологических общественных систем, а наоборот – они должны создавать условия для его самореализации.
Тем не менее, за многочисленными, углубленными и разносторонними научными исследованиями физической (физиологической, биологической, биохимической, биомеханической и т.д.) природы человека, его способностей, навыков и умений, наличных, потенциальных и резервных возможностей все же остается таинственной сущностью, непознанной демонической силой в мире.
Философия спорта призвана в своем единении приоткрыть завесу этой таинственности. Кураж цивилизации как раз и состоит в том, что человечество на каждом новом ее витке что-то утрачивает не только в виде не воссоздающихся форм практики (известные загадки истории: построение египетских пирамид, состав античных красителей, происхождение наскальных рисунков и пр.), но и путает понятия, чтобы люди в своей культурно-познавательной практике не могли договорится в стремлении к овладению Истиной. Языковые конструкции фиксируют в понятийном аппарате науки узловые пункты восхождения человека к познанию своей сущности. Каждая эпоха разговаривает на своём языке, символизирует степень освоения человеком мира. Язык спорта, по словам Гегеля, «опредмечивается» в виде живых фигур телесности человека, в то время как язык философии аккумулирует все достижения человеческой культуры. Она, по его мнению, символизирует эпоху. Философия, - писал он, - это эпоха выраженная в мысли. Поэтому одной из первостепенных задач философии спорта является обогащение науки о физическом воспитании и спорте современным понятийным аппаратом. Необходимо научному стилю языка перенасыщенного шаблонами, дефинициями или интеллигибельной витиеватостью предать философский метафорично-полемистический характер, который действует на сознание не только логико-рациональной доказательностью, а силой ассоциативной памяти. Как справедливо отмечал К.Маркс: «Без человеческих эмоций нет поиска Истины».
В своих сущностных чертах - игре, состязательности и публичности, зрелищности - своеобразно решает проблему человека, его дихотомичности тела и души. Спорт как игра приоткрывает занавесу таинственной сущности души, поскольку она преобразует свое тело в непривычные и необычные для него роли. Жизнь, по словам У. Шекспира, - это театр, в котором люди постоянно разыгрывают, как актеры, остросюжетную личную драму. Трагичность жизни спортсмена состоит в том, что он сознательно лишает себя многих удовольствий, изнурительным тренировочно-подготовительным процессом и крайним напряжением сил во время выступлений постоянно рискует потерять здоровье. А. Эйнштейн утверждал, что секреты атомной бомбы – ничто, по сравнению с таинствами детской игры. Спорт декомпенсирует, как и другие виды искусства «включенность» человека в общеколлективистский культурно-исторический творческий процесс, создает иллюзию сопричастности в нем. Наблюдающий за спортивным зрелищем таким же образом сопереживает успех и поражение выступающих в соревнованиях участников.
Небезынтересным для философской спортивной антропологии есть положение экзистенциалистов о том, что в движениях телесности проявляется грациозность его вхождения в окружающий социум. Тело, виртуозно соприкасается с другими участниками движения, и, таким образом, по мнению Ж. П. Сартра, обнаруживает свою свободу как сущностную черту человека. «Грациозное действие,– пишет он,- поскольку оно открывает тело как точное орудие, дает ему в каждый момент оправдание его существования». Непосредственно касается облика спортсмена также его слова о том, что «самое грациозное тело – тело обнаженное, которое своими действиями окутывает себя невидимой одеждой, полностью скрывая свою плоть, хотя плоть целиком присутствует перед глазами зрителей».
В спорте наяву выявляется то, что было «в задумке», ранее скрыто от доброго, пытливого и похотливого взора «дурного глаза». Похотливо не тело само по себе, а вожделенная душа его наполняющая. Именно она имеет вожделенный смысл. Поэтому Демокрит писал, что после смерти, тело подаст на душу в Божий суд за те злоключения, которые она творила с ним в жизни. Спорт – это живая философия бытия. Не случайно романтик Пьер де Кубертен, называл олимпийзм – «философией жизни».
В контексте рассмотрения спорта как социо-культурного феномена, искусно соединявшего в себе физическую основу и эстетическую окраску для философии спорта очередной задачей стоит проблема влияния глобалистики на этно-национальное начало. Эта острая проблема современности непосредственно касается и спорта, который, с одной стороны, не знает границ, интернационален по-своему существу, служит единению и сближению народов, а, с другой стороны, переносит свою сущностною черту – состязательность на национально-патриотическую почву. В различного рода международных соревнованиях побеждает или проигрывает не отдельный спортсмен, а страна, которую он представляет и, таким образом, в спорте национальное репрезентируется в мировое достояние культуры. Утрата национального колорита в спорте в процессе современной глобализации может его деформировать, нивелировать присущую ему привлекательность, лишить моральной поддержки народа, который спортсмен олицетворяет, а значит – погасить в нем ореол жертвенной героизации.
Подъем на Олимп равнозначен и подъему на Голгофу: спортивное достижение даются невероятной ценой лишений, целеустремленного, сознательного отказа от многообразных удовольствий, односторонней концентрацией физических сил и способностей, и не всегда ясной определенностью в послеспортивном существовании личности. Писатель Джордж Оруэлл говорил, что «серьёзный спорт – это война минус убийство».Спортивный успех сопровождается добровольным самопожертвованием спортсмена во имя своей страны, своего народа. У греков, к примеру, считалось, что победитель в Олимпийских играх – это лучший грек. Неслучайно, в процедуре увенчивания выигравшего соревнования всегда присутствует национальная атрибутика. Одно лишь материальное вознаграждение превращает спортсмена в товар, который покупается и продается, и в итоге – поглощается акулами бизнеса, вызывает негодование людей. Подобные деформации смысла спортивной деятельности, как обратной стороны усиливавшейся коммерциализации спорта, являются следствием его глобализации. К стати, в этом случае более удобным был бы термин «экономизация спорта» в противовес термину «коммерциализация», который так или иначе сочетается с коррупцией и криминализацией.
В наших условиях важно пропагандировать, развивать поэтическое содержание спортивной философии Пьера де Кубертена как пример романтического возгорания в условиям грозных буржуазных французских будней давно погасших огней греческой олимпиады. Спорт утверждает философию добра и отсекает метафизику зла, хотя постоянно испытывает на себе тлетворное его воздействие. Подтверждением данному тезису является логика истории развития спорта, его видов и общественных движений. Она заключается в постепенном охвате все более широких слоев населения: от спорта высших достижений, требующего экстремальных испытаний физических и психических свойств человека (олимпийского, профессионального, коммерческого) к массовому спорту, общественному движению «спорту для всех», организованного под эгидой ЮНЕСКО, целью которого является забота о сохранении и восстановлении здоровья нации.
