10 июля 2007 00:26
Первый азербайджанский хоккеист, который мог сыграть в НХЛ
В интервью azerisport.com Руфат Салимов рассказывает о том, как мог оказаться в команде легендарного Уэйна Гретцки.
Если бы не твой дядя Эльхан Алиев, то никогда мы не узнали о тебе. Кто мог подумать, что живет в Нью-Йорке азербайджанец, играет в профессиональный хоккей и пытается пробиться в Национальную хоккейную Лигу, в своеобразную Мекку хоккея.
Эх, если бы не травма, то точно стал бы первым азербайджанцем, попавшим в НХЛ. Но что поделаешь, нога подвела.
Давай начнем сначала. Как ты оказался в США?
Обычная история, переехал с семьей, когда мне было 8. Хоккей начал играть поздно – в 13. Начал посещать тренировочные лагеря, организованными известными российскими тренерами Александром Якушевым и Владимиром Лутченко. Потом начал пробиваться в юниорскую лигу – EJHL. Последним моим клубом стал «Бейстейт Брэйкерс» из Бостона, где провел два сезона. Именно оттуда я мог попасть в клуб НХЛ – «Финикс Койотс».
Это тот клуб, которого приобрел легендарный Уэйн Гретцки. Если не секрет, то чем вы заинтересовали скаутов «Койот»?
Наверное, результативностью. Я выступал на позиции центрального нападающего и в первом сезоне за «Брэйкерс» набрал 92 очка (42 шайб + 50 передач). Мне тогда было 17. Несмотря на мою результативность, команда заняла четвертое место. И вот передо мной появились два варианта – «Финикс Койотс» или «Нью-Йорк Рейнджерс». Моя семья жила в Нью-Йорке, но я склонялся к первому варианту. Да и представители «Койот» желали меня заполучить больше, чем «рейнджеры» из «Нью-Йорка. Я должен был провести еще один хороший сезон, чтобы попасть в драфт. Оттуда «Финикс Койот» готов был взять меня к себе. Конечно, сразу я не смог бы попасть в НХЛ, сначала нужно было поиграть в фарм-клубе, окрепнуть физически, а потом, пожалуйста, на лед. Увы, травма помещала осуществлению всех планов.
Неужели травма была столь тяжелой?
Вообще-то, сезон начал неплохо, сыграл пять игр, набрав девять очков. Но потом получил травму. Лодыжка порвалась в пяти местах, сделали операцию. Вернулся после трех месяцев, к концу сезона. Провел 15 игр, набрал 35 очков (16+19), но уже был не прежним. Техника катания и игры на прежнем уровне, но вот физически подсел, потерял свою форму. «Койоты» перестали интересоваться мною, после чего наставник клуба Дэйв Макколи охладел ко мне. Поняв, что трудно будет вернуть свой прежний уровень, я отошел от игры и начал учиться. Теперь образование важно для меня.
Часто из иностранных СМИ узнаем, что там всех народов, когда-то проживающих в стране Советов, американцы называют русскими. А кем ты был для них?
Азербайджанцем, конечно же. Это сейчас я стал гражданином США, а когда играл, был азербайджанцем. Конечно, не все знали, где находится Азербайджан. Спрашивали, я отвечал. Признаться, в качестве азербайджанца мне было выгодно: в американском хоккее никто не любит русских.
Интересно, как реагировали американцы на то, что ты представляешь страну, у которого никогда не было хоккейной команды. Кстати, как восточному человеку, тебе не было трудно стать своим в чисто зимнем виде спорта?
Никаких проблем. При тех тренировках, которые существуют в профессиональном хоккее, остальные проблемы быстро забываются. Представьте себе, тренируемся по несколько часов в день, поездки на матчи отнимают уйма времени – в автобусе по семь часов, перелетом по 4-5. Про конкуренции вообще не говорю.
За время карьеры с кем из известных людей в мире хоккея общался?
Когда я находился в юниорском лагере, то тренировался с Сергеем Самсоновым – одним из лучших российских хоккеистов последнего поколения.
Неужели не хочешь вернуться в большой хоккей?
Очень хочу. Чувствую, что техника на прежнем уровне, но вот «физика» не то. Нужно качаться, чтобы быть готовым к большому испытанию. Но вот никак не могу выбрать между хоккеем и учебой.
Если бы не твой дядя Эльхан Алиев, то никогда мы не узнали о тебе. Кто мог подумать, что живет в Нью-Йорке азербайджанец, играет в профессиональный хоккей и пытается пробиться в Национальную хоккейную Лигу, в своеобразную Мекку хоккея.
Эх, если бы не травма, то точно стал бы первым азербайджанцем, попавшим в НХЛ. Но что поделаешь, нога подвела.
Давай начнем сначала. Как ты оказался в США?
Обычная история, переехал с семьей, когда мне было 8. Хоккей начал играть поздно – в 13. Начал посещать тренировочные лагеря, организованными известными российскими тренерами Александром Якушевым и Владимиром Лутченко. Потом начал пробиваться в юниорскую лигу – EJHL. Последним моим клубом стал «Бейстейт Брэйкерс» из Бостона, где провел два сезона. Именно оттуда я мог попасть в клуб НХЛ – «Финикс Койотс».
Это тот клуб, которого приобрел легендарный Уэйн Гретцки. Если не секрет, то чем вы заинтересовали скаутов «Койот»?
Наверное, результативностью. Я выступал на позиции центрального нападающего и в первом сезоне за «Брэйкерс» набрал 92 очка (42 шайб + 50 передач). Мне тогда было 17. Несмотря на мою результативность, команда заняла четвертое место. И вот передо мной появились два варианта – «Финикс Койотс» или «Нью-Йорк Рейнджерс». Моя семья жила в Нью-Йорке, но я склонялся к первому варианту. Да и представители «Койот» желали меня заполучить больше, чем «рейнджеры» из «Нью-Йорка. Я должен был провести еще один хороший сезон, чтобы попасть в драфт. Оттуда «Финикс Койот» готов был взять меня к себе. Конечно, сразу я не смог бы попасть в НХЛ, сначала нужно было поиграть в фарм-клубе, окрепнуть физически, а потом, пожалуйста, на лед. Увы, травма помещала осуществлению всех планов.
Неужели травма была столь тяжелой?
Вообще-то, сезон начал неплохо, сыграл пять игр, набрав девять очков. Но потом получил травму. Лодыжка порвалась в пяти местах, сделали операцию. Вернулся после трех месяцев, к концу сезона. Провел 15 игр, набрал 35 очков (16+19), но уже был не прежним. Техника катания и игры на прежнем уровне, но вот физически подсел, потерял свою форму. «Койоты» перестали интересоваться мною, после чего наставник клуба Дэйв Макколи охладел ко мне. Поняв, что трудно будет вернуть свой прежний уровень, я отошел от игры и начал учиться. Теперь образование важно для меня.
Часто из иностранных СМИ узнаем, что там всех народов, когда-то проживающих в стране Советов, американцы называют русскими. А кем ты был для них?
Азербайджанцем, конечно же. Это сейчас я стал гражданином США, а когда играл, был азербайджанцем. Конечно, не все знали, где находится Азербайджан. Спрашивали, я отвечал. Признаться, в качестве азербайджанца мне было выгодно: в американском хоккее никто не любит русских.
Интересно, как реагировали американцы на то, что ты представляешь страну, у которого никогда не было хоккейной команды. Кстати, как восточному человеку, тебе не было трудно стать своим в чисто зимнем виде спорта?
Никаких проблем. При тех тренировках, которые существуют в профессиональном хоккее, остальные проблемы быстро забываются. Представьте себе, тренируемся по несколько часов в день, поездки на матчи отнимают уйма времени – в автобусе по семь часов, перелетом по 4-5. Про конкуренции вообще не говорю.
За время карьеры с кем из известных людей в мире хоккея общался?
Когда я находился в юниорском лагере, то тренировался с Сергеем Самсоновым – одним из лучших российских хоккеистов последнего поколения.
Неужели не хочешь вернуться в большой хоккей?
Очень хочу. Чувствую, что техника на прежнем уровне, но вот «физика» не то. Нужно качаться, чтобы быть готовым к большому испытанию. Но вот никак не могу выбрать между хоккеем и учебой.
