Трагедия Нурджан Джафаровой: обещания, которые убивают
История подростков, чья жизнь обрывается внезапно и трагически, всегда ранят, но особенно страшно, когда в них нет случайности.
Ведь ситуация с Нурджан Джафаровой не являлась отдельным эпизодом или исключительной драмой.
Перед нами пример того, как многолетнее сочетание неблагоприятных обстоятельств, эмоционального пренебрежения, отсутствие поддержки и правовой неопределенности приводит к тому, что ребенок не видит для себя жизненных перспектив.
Судьба девочки должна являться напоминанием о том, насколько легко может разрушиться жизнь ребенка, который всецело зависит от взрослых, не желающих брать на себя ответственность. Ведь Нурджан выбросилась из окна четвертого этажа приюта, где жила последние месяцы после того, как поняла, что люди, которых она считала своей последней надеждой, окончательно ее отвергли.
По настоящему ужасающим является то, что девочка хотела лишь одного – вернуться в свой родной Шамкирский район, где, как казалось, она может снова почувствовать что-то похожее на дом. Ведь тетя обещала забрать ее, откладывала, снова обещала, давала надежду и из раза в раз исчезала. Нурджан после каждого такого обещания действительно ждала и каждый раз оставалась одна. А единственное детское желание обрести вновь семью было окончательно разрушено тем, что отец не хочет принимать ее обратно.
Это обнажает болезненную правду, действительность, в которой ребенок, живущий в приюте, не перестает нуждаться в семье. Он не становится «государственным», не превращается в строку отчета или же в чью то рабочую обязанность. Он остается человеком, который пытается держаться за любую ниточку связи с миром.
Но ниточка Нурджан, на самом деле, жестоко рвалась еще до прихода в приют. После смерти матери, когда ей было всего семь лет, её взяли к себе дедушка, бабушка и тёти. Но атмосфера в доме не стала для неё защитой.
Она сталкивалась с насилием, её избивали, а затем дядя просто выгнал её на улицу.
И попав в приют, ребёнок должен наконец почувствовать безопасность. Но безопасность невозможна без эмоциональной поддержки, без чуткого отношения, без постоянства. Даже если приют работает по инструкции, ребёнок остаётся между двумя мирами, ведь он не дома, но и не в учреждении, способном заменить дом
Самое тяжёлое в этой истории является то, как легко взрослые перекладывали ответственность. Так, тётя, по словам помощницы Мехрибан Зейналовой, получала от девочки пособие по потере матери. Нурджан, ко всему этому, отправляла свои деньги, надеясь, что тогда тётя точно приедет. Но обещания так и остались словами.
Похожим образом повёл себя и дедушка, который после трагедии приехал не спросить, что произошло, а забрать вещи и деньги девочки.
Никто официально не отказался от девочки, но никто не захотел быть рядом. Это, возможно, самая жестокая форма отказа, так, будто ребёнок существует только как источник выгоды или хлопот, но не как человек.
По итогу, вся трагедия вызывает серьёзный вопрос - как должна работать система, если ребёнок месяцами живёт в приюте, но родственники, не желающие его принимать, продолжают считаться «семьёй», пока учреждения обязаны поддерживать иллюзию возможного воссоединения? В реальности воссоединение невозможно, и это было очевидно задолго до трагедии. Именно поэтому помощница Зейналовой высказывает идею о необходимости лишать родительских прав тех, кто длительное время не проявляет реальной заботы о ребёнке.
В некоторых странах, действительно, биологические родители обязаны платить алименты даже в том случае, если ребёнок находится в государственном учреждении. Это делает отношение к детям более ответственным и юридически, и морально, нельзя игнорировать ребёнка, не неся никаких последствий.
Но мораль этой истории выходит далеко за рамки законодательных пробелов. Она показывает, насколько уязвим ребёнок, переживший предательство семьи. Нурджан не погибла потому, что проживала в приюте. Она погибла потому, что была многократно отвергнута людьми, от которых зависела её эмоциональная опора. И в момент, когда она решила, что больше никому не нужна, рядом не оказалось тех, кто смог бы убедить её в обратном.
Сегодня эта история должна стать точкой, с которой начинается разговор о том, как защищать детей, переживших насилие, утрату и отказ. Как обучать персонал приютов. Как давать детям стабильность, а не постоянное ожидание, разочарование и неопределённость. Как делать так, чтобы каждое «завтра» не становилось для них ещё одной ложью.
Джамиля Суджадинова
